цитаты из “Фигуры памяти”

 

«Напиши роман о сильном герое», – сказал ты на прощание.
Я обещала.


На твёрдом боку земли расположились два города. Один – на холмах, окольцованный дорогами жизни, другой – в низине, в излучине полноводной реки. Первый был базарной девкой, готовой всех незваных гостей пригреть на груди, второй – скупым на чувства рыцарем. Судьба их любила по-разному, возвышая то одну, то другого. Города ревновали, спорили, воевали, но всё же тянулись друг к другу, как могут тянуться только противоположности, чтобы стать частью целого. Частью истории.

А мы? Мы жили на её перекрёстках.


Ты просил написать роман-завещание? Напишу обо всех, кто мне дорог. Я раскрыла секрет Парацельса: оживить розу можно, назвав её имя. Слово творит воспоминание, память хранит миры. Ты уходишь из моей жизни, но не из рукописи. Рукописи не горят.


Философия дословно означает  «любовь к мудрости». Тем утром я поняла, что нет ничего на свете мудрее любви. Главный и единственный закон жизни – закон притяжения, без него планеты удалятся от солнц и заледенеют, мы поодиночке заблудимся в темноте и распадёмся на атомы, а мир разлетится на куски.


Современная книга не способна дать читателю новые знания, но может духовный опыт, делающий нас сильнее. И сила героя не в том, чтобы перетерпеть боль и выжить, а в том, чтобы остаться живым, сохранить в себе человечность, не утратить веру в людей. Смысл писательства не в том, чтобы создать нечто выдающееся, гениальное, а в том, чтобы веру эту суметь передать другим.


– Одиночество, – сказал твой отец, – удел молодых и сильных, обеспеченных и благополучных людей. Для них это свобода. Но в жизни каждого человека наступает момент, который не пережить в одиночку. Выход на пенсию, болезнь, крах бизнеса или отношений, да мало ли что… Пока по свету бродит беда, одиночество обречено, люди будут тянуться друг к другу, чтобы согреться и обогреть. Любовью. Только она спасает, вытаскивает из любой западни.


За душу и жизнь человека, кем бы он ни был, сражаются силы света и силы тьмы: те, кто нас любит, и те, кто нас ненавидит. Кого больше, те и победят. И это зависит от самого человека: подобное притягивает подобное.


Женщинам никогда не отказывают в красоте, но им принято отказывать в уме и таланте. Мужской шовинизм неистребим, как и женская зависть.

Никто из нас не хочет быть плохим, но все хотят быть лучше других, что приводит к соперничеству, или борьбе за власть, за статус, за выживание. Так устроено мироздание. Как научиться быть незаметной, ускользнуть от зла? Или хотя бы очиститься.


– Как думаете, кто главный герой романа, даровавшему нам с вами имена?

– Мастер, – ответила я.

– Нет, – покачала головой тёзка. – Пилат. О нём и пишет мастер. И об утрате себя. Помните, «самый страшный порок – это трусость»? Пилат мог бы спасти Иешуа, но предаёт его в руки толпы. Мастер тоже не выдерживает критики и сжигает рукопись, отрекается от себя. И он знал, что так будет… Автор всегда выбирает близкого по духу героя.


Святые отцы церкви верят, что семь дней творения – это не человеческие дни, а эры. Мы живём в эру седьмого дня творения, когда Бог отдыхает и наблюдает за нами. И теперь наша очередь своими мыслями и поступками творить себя, мир вокруг, жизнь. И самого Бога. Пока верим и молимся, он живёт. Пока умеем любить и противостоять ненависти, мир сохранит гармонию. Десять заповедей даны человеку, чтобы быть счастливым, и касаются они не только поступков, но и мыслей.


Я поняла, что гениальные произведения искусства созданы не на грани безумия, а плотью и кровью мастера. Они – величайшая мудрость, или опыт любви и боли. Самопожертвование. Так Спаситель очищал от грехов человечество. Великое произведение искусства, созданное человеком, – часть прекрасного мира, созданного Богом, и человека, созданного по Его образу и подобию. Ибо сказано: «Без Мене не можете творити ничесоже».


Писатель – отстранённый наблюдатель и беспристрастный судья своей жизни: должен переосмыслить себя самого, чтобы взглянуть на произошедшее со стороны. При этом невозможно подняться над ситуацией и рассмотреть лабиринт сверху, с точки зрения ангела. Когда душа стремится на землю, она выбирает судьбу, а став человеком, забывает о своём выборе и сетует на несчастья. А пишут прозрев, вернувшись к утраченной в пути истине, о себе, как о ком-то далёком. Писатель сам себе посторонний.


 

…Время есть память и путь.
Мы – потомки и наследники менестрелей, скитаемся по земле, несём правду людям. Каждый – свою.
Истина не известна никому.
Говорят, в ногах правды нет. Но я пишу эту книгу шагами по улицам городов, изгибами мостов, поворотами перекрёстков, ступеньками лестниц. Мы, сегодняшние, продолжаем летопись Орфея. И должны сохранить города сценами для поэтов, а не базарными площадями, новостройками и вокзалами.
И мы сохраним. В словах.
– Так… хороши ваши слова?
– … Да.
– Откуда такая уверенность?
– Их больно писать. Всё, что рождается с болью, – настоящее…

 

Нет ничего более ценного, чем просто жить, сохраняя равновесие между воспоминаниями и мечтами.


Нас убивает невозможность довериться. Каждый сам за себя, диктует мир. Бог  одинок, и если человек создан «по образу и подобию», то когда двое настолько проникают друг в друга, это божественная ошибка, и значит, либо кто-то из них должен уйти, либо двое сливаются в одно существо.

…и теперь, вцепившись друг в друга, как дикие звери, и пресытившись болью и нежностью, верой и страстью, мы вдруг проснулись людьми. Отстранились от страха себя потерять – и начали видеть и понимать, что мир не состоит из победителей и проигравших. Настоящий живой мир – это общая территория тех, кто друг другу доверился. Безоговорочно и навсегда. На общей территории мы одно существо, и я не пишу роман под своим именем, а строю наш с тобой дом-ковчег. Дом на усталость от одиночества, дом для любви. Один на двоих. Другого не будет.


Легко прощать врагов, когда взамен боли и утрат открываются возможности, о которых раньше и мечтать не смела.  Я стала сильнее и вернулась к свету. Свет рождается из боли, по-другому не бывает, ведь это рождение. Я знаю теперь: самый тяжкий грех не трусость и не зависть, а недовольство своей судьбой, потому что мать всех пороков – неблагодарность.

Но и она создана неслучайно. Жизнь – великая драма, а пьесе нужен антагонист. Люцифер – любимый сын Бога. Единственный из ангелов, обладавший свободой воли, и именно ею Бог наделил людей, потому что земля без теней превратится в выжженную солнцем пустыню. Всеблагой не совершает ошибок, всезнающий не мог не предвидеть его непокорность, ибо сказано было: «по образу и подобию», и свобода воли есть не что иное, как обязанность творить мир в седьмой день, пока Он отдыхает. У каждого из нас – своя роль, своя плаха, своя награда. Своя чаша, и ты должен испить её до дна.


…живому покоя не заслужить. Настоящие мечты никогда не сбываются. Настоящие книги нельзя ограничить пределами рукописи. Их издают, чтобы не переписывать прошлое, воскрешаемое памятью мастера бесчисленное количество раз и всякий раз изменяемое до неузнаваемости. Именно поэтому время не замыкается в круг, а движется по спирали, и существует преемственность в искусстве.

Генетическая память – наше бессмертие.


Спрашивала: «Что значит жить – вспоминать или надеяться?».

– Надежда не рождается в пустоте, ей нужно от чего-то отталкиваться, – сказала мама. – И поддерживают её воспоминания, самые светлые. Но чтобы сохранить их свет, нам порой приходится избавляться от теней прошлого.


Без боли не придёт понимания счастья. О великой радости способен поведать раненый на берегу. Истина открывается тому, кто постиг красоту или пережил утрату. Небо, волна, чистый озёрный песок, пахнет илом и сосновыми иглами. Спасибо, Господи, за жизнь и судьбу! За любовь. За возможность берега, где навсегда осталась.


Я слушаю, сочувствую, киваю и понимаю, что все эти исповеди канут в забвение. Я никогда их не опубликую.  Потому что честно и правильно написать о мире и войне – высота никому из нас не доступная. Не бывает праведных войн и неправедных. Любая безобразна, за что бы ни велась. Внезапно вспоминаются слова ветерана из питерского кафе на Гороховой: «Мы войну выиграли». Никакую войну нельзя выиграть. Это не игра без правил, а жуткая иррациональная сила, от которой никому не спастись. Хаос, абсолютное зло. Нет победителей и побеждённых. Есть раненые и убитые. Никакую войну нельзя назвать великой, она уничтожает всё живое, мир, саму материю. А люди не хотят умирать ни за свои, ни за чужие идеи, они хотят жить, работать и растить детей.


Они с тем же упорством возрождают свои огороды, с каким ты меня лечишь. Слушая их, я чувствую себя землёй: от любимого участка, как и от человека, можно до бесконечности отрезать по кусочку живой плоти, лишь бы жила – и была твоей. Ты никогда не отпустишь то, что тебе принадлежит. Тебе не нужна другая земля, ты будешь продлевать жизнь своей, какой бы измученной и безобразной она ни стала после очередной операции. Значит, придётся выздоравливать. Ведь земля в точности повторяет духовную империю человека, внутренние противоречия и борьбу страстей. Войны – болезни земли. А болезнь всегда наказание. За неблагодарность.


Да, мы не станем героями времени, нам его не оседлать, мы бродим по краю и поём свои красные песни. О любви и счастье. Потому что красный цвет – символ не заката, а рассвета, не крови, а красоты и радости.

И мы способны сохранить цвет нашего времени. Для себя – и таких, как мы.