Бывают дни – выскальзывают из памяти, ничего после себя не оставив, кроме занозы в солнечном сплетении: как будто не успела уловить нить, и она запуталась или хуже – оборвалась. Вопросы без ответов, безвременье, канувшее в сумерки. А что, если из таких дней и состоит жизнь, время?
В мыслях крутится фраза: «Птицы смеются в сумерках». Они и правда смеялись где-то над головой, невидимые в склонившихся к ночи ветвях деревьев. Откуда взялась эта фраза? Возникла во мне, словно кто-то другой вложил её в мою голову.
В детстве у нас жила канарейка. Сначала она молчала в клетке, как рыба в аквариуме, и мы ставили для неё пластинки с птичьими трелями. Потом, научившись петь, голосила без умолку дни напролёт. Вечерами, захотев посидеть в тишине, мы накрывали клетку полотенцем – и птица мгновенно погружалась в сон. Вот и меня тоже – накрывает порой.
– Глядя на тебя, понимаю, почему все писатели – алкоголики. Вы таким образом пожары в голове тушите.
– Или наоборот, наполняем метафизические реки, которые несут наши лодочки к морю.
Иногда обнаруживаю заметки в телефоне или записной книжке, оставленные не мной, но кто ещё их писал, как не я? Состояние зомби или радиоприёмника. И кажется, невозможно разорвать этот порочный круг, чтобы побыть, наконец, собой, понять, где заканчивается Вселенная, которая в каждом из нас, и начинаюсь я – как её неотделимая частица, но всё же частица, а значит, нечто замкнутое в себе, имеющее очертания и смысл, отгороженное от мира собственной оболочкой.
Для нас двоих я придумала золотой круг. Куда мы вошли, сбросив тело, душу, пространство и время. Невесомыми тенями – способными сливаться в единое целое, проникать друг в друга. И мы существовали в этом солнечном свете годами. И были счастливы тем, что мы далеко друг от друга (расстояние в тысячи километров) – и одновременно близко (под кожей, в солнечном сплетении, в глубинах сна наяву). Моё выражение: «вездесущие» или твоё: «я повсюду ношу тебя с собой» – по сути, одно и то же выражение, только с разной эмоциональной окраской: моё – определение для словаря, а твоё – личное письмо.
Но подобно создателю я разрушила наш золотой круг. Придумала тебя, чтобы уничтожить. Таков закон Вселенной: чтобы родилось нечто новое, старое должно умереть. Мысли о бессмертии – утопия. Клетки, которые обновляются и делятся до бесконечности, вызывают рак, и тогда конец всему организму.
Получается, я создаю свои круги, чтобы разрушать общий порядок? В вагоне метро подумалось вдруг, что безумие или болезнь и есть возвращение в Эдем. Ибо сказано было: «Бог насылает мух на рану, чтобы исцелить». Нормальный человек – сумма обязанностей перед окружающим миром. Они все едут куда-то или зачем-то, и только я могу выйти из подземелья на любой станции – за пределы абсурда, потому что абсурдно жить для других, чужой, насильно навязанной обществом порядочных людей жизнью. Абсурдно называть профессию в ответ на вопрос: «Кто ты?». А болезнь, как и безумие, вышибает из колеи, даёт право побыть никем. Разница между болезнью и безумием в том, что боль лишает души, заставляя в полной мере ощутить своё тело, в здоровом состоянии невесомое, а безумие – напротив, отрывает от земли и уносит в заоблачные края.
И вот ты уже заблудился в родном городе, свернул не на том перекрёстке: раньше или, наоборот, позже – и очутился посреди улицы, которой тут не было. То есть, это ты по ней не ходил и сейчас торчишь на углу, растерянно оглядываясь по сторонам и силясь вспомнить, куда же она тебя приведёт. Стоит довериться потоку людей на улице и пойти вслед за ними или нужно вернуться обратно, чтобы свернуть там, где всегда сворачивал, и пойти проторенным путём?
Впрочем, с тобой ничего подобного не случится. У тебя GPS-карта в телефоне.
«Хочешь быть свободным – закопай айфон в лесу!», потому что все случайности предопределены свыше, у Него – своя GPS-карта. Неисповедимые зигзаги твоей судьбы. И сворачивай – не сворачивай – всё едино.
Знаешь, в чём между нами разница, Ли?
«Почему, собственно, Ли, а не Че?».
Потому что «Ли» проистекает из глаголов «лить», «изливаться». Мы все живём, изливаясь в этот мир, Ли. А может, я просто опять подумала об Ангеле с двумя чашами в руках: золотой (будущее) и серебряной (прошлое), и о том, что время льётся в обе стороны. Бурлящий поток, засасывающий нас, как воронка. Мы боремся с течением – и тела изнашиваются, сила трения. Люди потом говорят: «Стареем», и считают, что время линейно. Но оно – водоворот.
Так вот, разница в том, что раньше, с тобой, я жила в будущем. Точнее, в мечте о будущем: золотой солнечный свет распадается на миллионы оттенков, а значит, и будущее многовариантно. А сегодня я проваливаюсь в прошлое. Увидела фиалку – и под ногами разверзлась метафизическая яма, мостовая всё та же, но шагаю по ней не сегодня, а в том далёком году, когда на газонах цвели вот такие же точно фиалки. Подумать только, во всём, оказывается, виноват несчастный цветок!
Может, хватит уже экспериментировать со временем и пространством? Вполне достаточно часов, календаря и всё той же GPS-карты. Для нормальных людей – да. Я же не смогу тебе ответить, что реальнее: образ в мыслях или ускользающая в сумерки действительность.
Мужчина в кафе битый час твердит подруге о Синае. Для меня Синайская гора – абстракция. Как наступает вечер в Париже, Праге, Барселоне… я вижу глазами памяти, а Синай существует где-то за пределами моей Вселенной, то есть не существует вовсе.
Если человека нет рядом, то его вообще нигде нет. И так всегда: живу в пространстве текста, а жизнь ускользает.
«У него короткое дыхание, чтобы стать великим», – сказал как-то об одном из нас редактор литературного журнала.
«Мы все не в ту эпоху живём, чтобы глубоко дышать», – хотелось ответить мне. Век скоростей размывает пейзажи за окнами, и мы смотрим на жизнь поверхностно – на бегу, не задумываясь, не ныряя в глубины метафизических рек. Клиповое сознание, действительность мелькает перед глазами, как картинки в соцсетях или на экране телевизора. И связующая нить мгновений рвётся.
Сотни маленьких разломов и падений в прошлое, как образ вечного возвращения, туда, где была неизлечимо счастлива, как поиски потерянного между медитацией за бокалом вина с сигаретой и бестактно ворвавшимся в ночь чужим телефонным звонком Рая. Действительность любит напоминать о себе, когда дверь между снами и явью ещё приоткрыта. Она закрывает двери и стирает золотые круги, заставляя нас действовать – в установленном порядке.
Есть такое определение мастерства: «действие, отточенное до автоматизма», например, когда часовщик ночью вслепую может собрать механизм часов…
Я не умею и не хочу вслепую, и потому до слёз вглядываюсь в сумерки, словно всё ещё надеюсь ухватить ускользающую нить, кто знает, может, она и вытянет меня из водоворота времени.
Москва,
13-14 апреля 2016
Вернуться на страницу ПРОЗА >>>
