Я мечтал стать Мастером, написать роман. Часами бродил по Патриаршим, мечтая о силе слова Булгакова. Но слова ко мне не приходили.
Я снимал маленькую комнату в коммуналке под самой крышей и вечерами слушал, как за окном поет ветер, надеясь, что слова придут. Я думал, что смогу сочинить что-то оригинальное, то, о чем никто до моего появления на свет даже и не догадывался. Открыть людям окно в небо. Смешно!
Когда я в десятый раз позвонил в издательство, редактор согласился поговорить со мной.
– Плагиат, чистой воды плагиат! – сказал он, глядя мне прямо в глаза? – И как же вам не стыдно! Я знаю, о чем вы думали, когда писали эту, с позволения сказать, рукопись…
И он протянул мне написанное, я узнал свой почерк и понял, что ошибки быть не может.
– Мол, современная литература потеряла вкус к жизни, а современный читатель настолько необразован, что воровства не заметит. Напрасно! Неужели вы думаете, что ваши читатели настолько серы, что не знают детских сказок?
– Сказок? – поперхнулся я.
– Да, сказок. В детстве мама, наверняка, читала вам на ночь сказки. Ваша история слово в слово повторяет одну из них, – и он глубоко вздохнул, повертев в руках очки.
– Это только кажется, что сказки не принадлежат никому, на самом же деле у каждой из них есть автор или авторы. Поразмыслите над этим на досуге. Возможно, тогда вы захотите посвятить себя какому-нибудь другому ремеслу, где принесете больше пользы.
Я не знал, куда деваться от стыда. Быстро буркнул спасибо, быстро закрыл за собой дверь. Рукопись обжигала ладони. Я решил закопать ее… на Патриарших.
Сидя на скамейке, я вглядывался в лица прохожих, словно искал у них поддержки. Рядом со мной девочка читала книжку… со сказками. Потом она задумчиво посмотрела на мое творение и спросила:
– Вы – писатель?
Я не знал, что ответить ей.
Она не отставала:
– А что вы пишете?
– То, что уже давным-давно написано. В твоей книжке тоже, наверно, есть моя история. То есть не моя, а…
Я замялся, не зная, как объяснить ей свою беду.
– Я – плагиатор, но стал им по ошибке и горько раскаиваюсь, – решился я наконец.
– Это когда два человека вдруг придумали одно и то же? – спросила девочка.
– В общем, да. Тот, кто придумал первым – сочинитель, а другой – вор.
– Во всем виноват ветер, – вдруг сказала девочка.
– Ветер? – удивился я.
– Да, это он подслушивает. А можно мне прочитать твою книжку? Давай поменяемся! Мы в школе всегда меняемся книжками, – и она протянула руку за моей рукописью.
Так я узнал сказку о ветре. Ветер снует повсюду, проникая в дома через открытые форточки, окна и двери. Подслушивает самые заветные мысли, волшебные сны, украдкой запоминает слова песен. И уносится прочь. А следующей ночью он уже нашептывает твои тайны кому-то другому. Так и случается, что очень часто два незнакомых человека на разных концах Земли вдруг думают об одном и том же. И каждый считает себя сочинителем. Я вдруг вспомнил, как часто я слушал ветер по ночам на своей крыше.
– Зачем тогда вообще существуют писатели, если каждый из них повторяет предыдущего? – подумалось мне. – Может, стоит мечтать о чем-нибудь совсем ином? О чем вообще мечтают люди?
И я стал более внимательно изучать лица прохожих, стараясь угадать их сокровенные желания.
Стояла летняя солнечная погода, у пруда гуляли парочки. Кто-то целовался на скамейке, кто-то ссорился, кто-то громко смеялся, кто-то любовался солнечными лучами, отражавшимися в воде пруда. Я даже не усомнился в том, что все они влюблены. Но влюблены как-то по-разному: каждая пара имела свой оттенок любви.
Вот оно – то, что я искал так долго! Не бывает двух одинаковых историй любви на свете. И ветер здесь бессилен. Чувства не объяснить словами. Их не подслушаешь и не расскажешь. Их можно лишь пережить. Любовь – это маленькое чудо, которое никогда не повторяется.
Так я стал писателем. Я отрастил бороду и сочинил множество любовных историй, и у меня появилось много поклонниц моего таланта. Но с новой рукописью я всегда спешил на ту самую скамейку, где меня ждала она – девочка со сказками. Она повзрослела и стала частью моей собственной истории о любви.
Москва,
24 апреля 2007
